Восход Черного Солнца и другие галактические одиссеи - Генри Каттнер
Расщепленный разум, теряющий опору, с безумной жестокостью обрушился на разум Миллера.
– Ты обрек меня на гибель! – воскликнули два голоса. – Ты разрушил мой замок и мою жизнь! Умри же, и пусть весь твой род умрет вместе с тобой!
Миллер не в силах был отвести взгляд от смотревших на него глаз, которые все увеличивались, затягивая его во тьму, где клубился водоворот из двух разумов, унося его рассудок в чудовищную бездну…
Миллер больше не видел Ореллу, но слышал ее слабый шепот, в котором соединились беспомощность и ужас.
– Я не могу… помочь тебе… – доносился откуда-то издалека ее мысленный голос. – Я не могу победить обоих. Льези… Льези… где ты?
Ответа не было. Безумный двойной разум налетел на разум Миллера сразу с двух сторон, пытаясь разорвать его на две половины. Никто не мог бы противостоять этой силе, увлекавшей его в пропасть безумия…
И вдруг он понял, что больше не один. Откуда-то из темноты появился разум Льези, словно подставляя Миллеру невидимое плечо и помогая выбраться из чудовищного водоворота.
Возможно, ни один разум во вселенной не мог бы устоять в борьбе с расщепленным разумом Бранна – Ци. Но в мозгу Миллера тоже обитал двойной разум – его собственный и Льези. Они научились действовать совместно. И теперь они могли вступить в бой.
Послышался безмолвный яростный вопль Бранна. Сила, пытавшаяся разорвать разум Миллера, удвоилась. Но теперь ей сопротивлялись уже два разума. Миллер глубоко вздохнул и напряг всю волю, не давая водовороту утащить себя в темноту. Он чувствовал мощь разума Льези, боровшегося рядом с ним.
В ревущей тишине, посреди беснующегося безумия, ни одна сторона не могла одержать верх над другой. Силы были настолько равны, что борьба могла длиться вечно. И на фоне безмолвного яростного вопля расщепленного разума продолжал реветь вихрь…
На помосте внезапно зашевелилась женская фигура. С глаз Миллера спала пелена. Он увидел, как струится по ступеням темная мантия Ци, метнувшейся к хрустальному кубу, внутри которого вращался ореол Силы.
Короткая, точно молния, мысль устремилась к ореолу, и, казалось, от нее содрогнулся воздух. Мысль эта была мольбой. Ци и Бранн не могли жить в одном мозгу, зная правду о себе. Для них теперь не было иного выбора, кроме смерти.
Белая вспышка ударила навстречу бегущей женщине в ответ на ее призыв. Вспышка превратилась в огненный шар, который поглотил Ци – и Бранна.
На том месте, где только что находились тело и раздвоенный разум, в воздухе возникло легкое мерцание. И миг спустя оно погасло.
Глава 9. Сказочное золото
Миллер обнаружил, что сидит на разбитых мраморных ступенях, опустив голову на руки. Он понятия не имел, сколько прошло времени. Почувствовав прикосновение Ореллы к своему плечу, поднял взгляд. Ее губы были чуть растянуты в улыбке, но взгляд серьезен.
– Как ты? – спросила она. – Тебе больше ничто не угрожает, и всем нам тоже. Я рада, что ничего не знала о твоем мире, которому хорошо знакома такая вещь, как безумие. Но также я рада, что ты с нами. Ты спас мой народ, Миллер. И можешь просить награду.
Он как в тумане смотрел на нее, плохо соображая, но догадываясь, что все еще не оправился от шока. А затем его взгляд упал на хрустальный куб.
Орелла грустно улыбнулась.
– Да, – сказала она, – если попросишь, мы можем сделать для тебя дубликат. Хотя на самом деле в этом нет никакого смысла.
Миллер непонимающе посмотрел на нее. Потом перевел взгляд на разбитую стену, за которой стоял погожий день. Казалось, его чувства многократно обострились, они воспринимали в сиянии солнечных лучей краски, звуки и оттенки тепла, которые невозможно описать словами.
Он ощущал, как щеки касается дыхание ветерка – мягче бархата, ароматней духов. Он видел очертания ранее недоступных зрению предметов, словно целый мир только теперь медленно раскрывался перед ним.
Миллер рассмеялся.
– Понимаю, что ты имеешь в виду, – сказал он. – Наверное, я глуп, раз не понял раньше. Конечно, не нужно делать дубликат Силы. Зачем он мне? Я не собираюсь возвращаться к Слейду. Нужно быть сумасшедшим, чтобы покинуть этот рай. Я решил остаться здесь насовсем.
Орелла покачала головой, ее взгляд был полон печали. Она негромко заговорила, и к ней присоединился мысленный голос Льези.
Вместе они рассказали Миллеру всю правду.
– Итак, теперь ты знаешь, что это было сказочное золото, – сказал бельгиец, придвигая через стол бутылку. – Раньше тебя в этом убедить я бы не смог. Ты должен был все увидеть сам.
Миллер глядел в пустоту.
Ван Хорнунг посмотрел на огонь, содрогнулся и ткнул толстым пальцем в тусклый куб, стоящий между ними на столе.
– Выпей, – сказал он.
Миллер медленно выпил. Наступило долгое молчание.
– Там… все по-прежнему? – наконец спросил Ван Хорнунг. – Замки, прекрасные люди и… цвета? Да, наверняка все так же. Цвета… Когда-то я был художником. Думаю, цвета и оттенки слишком многое для меня значили. И среди них полно таких, которых в нашем мире нет.
– Орелла мне рассказала, – оцепенело проговорил Миллер. – Я не мог поверить. Не хотел верить.
– Миллер, мы с тобой не первые и не последние, – сказал Ван Хорнунг. – Полно легенд о людях, побывавших в раю. Я не ученый. Я до сих пор не знаю, почему…
Взгляд его собеседника слегка оживился.
– Это нестабильная структура, – сказал Миллер. – На той блестящей тропе меняется конфигурация атомов, из которых ты состоишь, и можно разговаривать с собственным разумом без слов.
– Знаю, – произнес бельгиец. – Я сам теперь мало разговариваю. Все стало другим.
– Но останется ли?
– Какое-то время мы были подобны богам, – тихо проговорил Ван Хорнунг. – Ели пищу богов. Стоит ли ожидать, что нас теперь удовлетворит пища смертных?
Миллер молча кивнул. Возвращение в родной мир, к прежней жизни, казалось теперь бессмысленным. Все равно что обрести сверхъестественное зрение, увидеть мир куда более ярким и красочным, а потом вновь ослабнуть глазами.
Он вспомнил, как мир на вершине горы начал таять вокруг него, как опечаленная Орелла стала похожа на призрак, как стеклянные стены ее замка превратились в туман, как рассеялись чудесные безымянные краски ее садов, открыв вид на заснеженные вершины.
После гибели Бранна он еще несколько дней наслаждался жизнью в раю. Отказывался верить, что скоро этому придет конец, гнал мысли о том, что его новообретенное состояние нестабильно, что с высвобождением квантовой энергии атомная структура его организма вернется в исходное состояние. А потом настал миг,
